Психологи говорят, что от станции «отрицание» до станции «принятие» ехать примерно год. Мне кажется, что лично я добралась до неё чуть раньше. Я, конечно, хорошо помню тот октябрьский день ровно год назад, когда ступила на первую станцию — очень яркий, осенний, солнечный, когда эндокринолог Первого детского сказала «У вашей дочери сахарный диабет». Сутки в реанимации — у Наташи, сутки в прострации у меня.
Я вспоминаю маму Катю из Нижнего — мы с ней познакомились в ДЭО. Сильная, красивая, уверенная в себе тётка, так не похожая на раздавленную и зареванную меня. И её дочь Карину с инсулиновой помпой в кармане, которая спокойно и с расстановкой рассказывала Наташке про сахарный диабет. Медсестер, которые будили меня в 12, в три и в шесть — мерить сахар. Чудесную Анну Владимировну Шутрову — Наташиного врача, которая сумела как-то очень правильно дать нам — родителям — опору в мире, свистящем куда-то вниз. Наташу Старцеву (у нее в семье вообще двое диабетиков), которая отловила все еще зареванную меня в столовке ДЭО и добавила в чат «Сладких деток», созданного для взаимопомощи и взаимовыручки. Ох, как часто он меня потом выручал.
Полтора месяца после постановки диагноза я каждое утро мотала головой, надеясь, что морок рассеется. Но все равно доставала шприц-ручки, меняла иглы, мерила сахар и колола инсулин. А потом прорвало — 8 декабря я сутки ревела, сидя в кресле, таращась в сериал. Сутки с перерывом на сон. И после этого пришло смирение. И началась новая жизнь. По-своему увлекательная.
Во-первых, ты понимаешь, что ни от чего не застрахован. Вообще. Что жизнь бывает несправедлива. Что всё может идти не по плану. Что в ней много неправильного — и условно плохие штуки случаются с разными людьми. Но это не повод складывать лапки. Есть стихия и в этой стихии нужно жить. И даже диабет может быть опорой. Нет больше правильного и неправильного, справедливого или нет. Есть обстоятельства, в которых ты живёшь и с которыми ты справляешься. Или нет.
Во-вторых, ты понимаешь, что у каждого в этой жизни своя война, невидимая многим. Первое время мы выходили на улицу и я с завистью смотрела на других детей. А вот у них всё в порядке. Потом вспоминала, что диабет не видно. И мало ли что не видно ещё. А не видно еще вещи пострашнее диабета.
И говорить с людьми, жить с людьми, из этой позиции стало намного проще.
В-третьих, ты понимаешь, что вокруг тебя какое-то невероятное количество чутких и отзывчивых людей. Способных вовремя поставить многоточие, сказать правильные слова, собрать денег или подарить запас тест-полосок на целый год. Поддержка важна. Разная поддержка. Ты понимаешь, что ты в мире не один и тебе всегда придут на помощь. А это колоссальное чувство.
В-четвертых, у меня появились новые друзья. Потрясающие люди. С которыми не страшно в огонь и в воду, и в разведку. У диабетиков потрясающая самоорганизация. Это отсыл ко всяким там никитам смирновым. На всех не настучишь. Сколько раз на моих глазах необходимый инсулин для нуждающегося находили за пару часов. (Один раз нашли пенфил даже для кота-диабетика!) Или расходники. Или что-то еще.
Наташка по-прежнему рисует принцесс, переплывает бассейн (в субботу затестим басик с помпой), верховодит своими садиковыми подружками. Хвастается Медтроником и совершенно не стесняется своего диагноза. Ну а я, наверное, стала похожа на Катю из Нижнего. Сильная, красивая и уверенная в себе тётка)))))
От станции «отрицание» до станции «принятие» ехать довольно трудно — через торг, гнев и депрессию, и снова гнев, и снова торг, и снова, и снова, и снова.
Да, это была долгая дорога. Но, как оказалось, мне — с вашей поддержкой и с поддержкой врачей из ДЭО КБ. им. Миротворцева (третьей советской, по нашему)))) — оказалось под силу ее пройти. По крайней мере, теперь я не вижу причин для слёз.
Будем жить!
